маленьким принцем папа часто сбегал в деревню в долине Гросс, где жил Равалон Тешер дит Годрак, как зовут его сейчас, или Вали, как и по сей день иногда называет его мой отец.
Сэр Равалон — сын рыцаря королевского войска — Сэра Годрака и дочери кузнеца, которую звали Росена. Несмотря на серьёзную разницу в сословиях, их дружба была настоящей и чистой. После коронации, новый правитель Кертодола — Неориваль Жаскон Эвор фон Денакен дит Дерволар объявил своим телохранителем рыцарского оруженосца, что вызвало большое недовольство среди командующих. Нашим с Карин отцам было тогда по шестнадцать лет.
После ужина я попросила принести в мои покои больше масла для фонарей и села изучать дневник Сэра Дардиона. На форзаце, аккуратным мелким почерком, старательно были выписаны болезни, симптомы которых похожи на мор. Но после, в самом верху первой страницы, выведенная необычными тёмно-красными чернилами, темнела запись о нахождении первой вироточины.
Мне явственно запомнилось его беспокойство в тот день. Сэр Дардион, являясь лучшим лекарем в королевстве, преподавал мне врачевание и, тайком от моего отца, алхимию. Он делал то, что должен, проговаривал слова медленно и чётко, но взгляд его блуждал где-то далеко от нашей классной комнаты, и был тяжёлым, как грозовые тучи.
Тогда я предпочла не спрашивать, что случилось, хотя меня и угнетала замкнутость учителя. Но потом отец сообщил мне, что Сэр Дардион не будет больше обучать меня в связи с другой важной работой.
Получив такую весть, я просто обязана была узнать, в чём дело и как я могу помочь своему наставнику. Я явилась к нему в дом и обнаружила Сэра Дардиона замкнутым и рассеянным среди огромной кучи книг. Он не мог справиться со всем этим один, без моей помощи и поддержки, и я во что бы то ни стало решила разделить его ношу. И вот теперь вся её тяжесть осталась только на моих плечах. Смогу ли я справиться, если он не смог?
Я вернулась к дневнику. После нахождения вироточины все записи продолжались теми же необычными чернилами. Первая из них гласила о том, что животные, заражённые скверной, перестают видеть предметы перед собой и ориентируются, в основном, на звук и запах. Их привлекает шум и тепло, при этом отпугивает огонь и вода. Мелкие зверьки, которые ранее жили на деревьях, теряют способность карабкаться. Даже если положить на ветки свёрток с кристаллами, они скребутся о ствол и прыгают, но не цепляются когтями за кору и не пытаются подтянуться. Присутствует инстинкт самосохранения и охоты. Охотничий преобладает, однако, когда животное, раненое дедром, перестаёт биться в агонии, они теряют к нему всякий интерес. Воинам, сбитым с ног заражёнными, рекомендуется прекращать всяческое сопротивление и задерживать дыхание. Тогда дедр просто отпустит его и уйдет на поиски другого шума.
Сэр Дардион высказывает свою неуверенность, раздражает их шум, или нравится, а после пишет о том, что первые вскрытия животных не дали никаких видимых результатов. Кровь такого же цвета, как и обычная, реагирует на различные растворы так же, как и обычная, мозг выглядит так же, как и обычный. Изменения видны только в глазах.
На первой стадии заражения зрачки чуть расширяются, а конъюнктива краснеет, затем краснеет и склера. На второй — радужка превращается в тонкую полоску, а в центре зрачка появляется белёсое пятно, конъюнктива темнеет. На последней — глаза полностью покрываются светлой пеленой, плавно переходящей в синюю склеру, края век темнеют, как, постепенно, и остальная кожа.
В поведении также есть закономерные изменения. На первой стадии животное становится беспокойным, опасается яркого света и плохо питается. А после и вовсе отказывается от еды, не желает сидеть взаперти, перестаёт спать. И только на третьей начинает нападать на других животных, совершенно игнорируя заражённых или стремясь объединиться с ними.
Поймана белка. Та самая, которая сидит в маленькой клетке и по сей день. Я помню, как охотник, поймавший её в сачок, всю перемазанную в тине и болотной глине, принёс белку к нам и весело рассказывал, как она яростно гналась за бедным индюком, который забежал в болото и жалобно кричал, сидя на бревне. Мужчина и отдал-то зверька нам по причине того, что привычные всем белки вообще не охотятся и уж тем более не пытаются плавать.
На ней мы смогли изучить дальнейшие изменения и узнать, сколько скверны потребляют дедры относительно своего веса: белка лакала скверну два раза в день небольшими порциями, не превышающими две трети от примерного объёма её желудка, при свободном доступе, но при этом постоянно тянула лапки к розовой жидкости, если вытащить блюдце из клетки. Даже если только что поела.
Это говорит об инстинктивной зависимости от «питания». Если вернуть белке блюдце, она пила скверну пока та не начинала капать из её пасти от избытка. «Съешь побольше, пока снова не отняли». Затем зверёк успокаивался и возвращался к беспорядочной возне по клетке в поисках выхода.
Следует отметить, — продолжал Сэр Дардион, — что вся потреблённая скверна никогда не выходит наружу, она просто бесследно исчезает. Вероятно, растворяется в крови и испаряется с дыханием, но точно не переваривается желудком и кишечником.
Тело белки стало темнеть, начиная с головы, и через неделю зверёк стал полностью чёрным, с длинной жёсткой шерстью и бешеными белёсыми глазами. Это назвали четвёртой стадией, однако в поведении ничего не изменилось. Дальше стоит дата, когда белке перестали давать скверну: чуть больше двух месяцев назад.
Дедры начинают постепенно видоизменяться, — гласила следующая страница. Шерсть, какой бы она ни была до этого, становится жёсткой и меняет свой окрас на угольно-чёрный, когти удлиняются и приобретают особую прочность. Некоторые животные увеличиваются в размерах.
Стадии стали проходить быстрее, и чем больше скверны, тем скорее. Вплоть до суток.
Затем набеги резко прекратились, а все заражённые животные ушли глубоко в лес. Охотники предполагали, что они все подохли, удалившись, как собаки, в «долину смерти». Но поскольку белка оставалась жива, предположение не оправдало себя.
А потом они вернулись. Огромной стаей. Ни с того ни с сего. Напали на селения и выгрызли всех, кто не успел убежать или спрятаться. Больше не боялись огня или воды — вообще ничего. Полностью подчинялись только неведомым инстинктам. Возвращались обратно в лес, словно по какому-то зову, не добивая тех, кто остался в живых или защищался, а затем надолго пропадали.
Далее Сэр Дардион описывает данные первого вскрытия видоизменённого животного. Следом записи предположений, почему животные не избегают этой скверны, а наоборот, лижут кристаллы.
После того, как заразился первый человек, стало
